Игра была первая, мужская роль – тоже первый раз в жизни. Поэтому весь первый день до парада – это была пятница, – я пыталась честно в роль “войти”, что получалось с большим трудом. По поводу этого даже произошел очень запомнившийся мне разговор с Эри (Риноном):

- У тебя какая квэнта, мужская?
- Да, а что?
- Да ничего, только это очень странно выглядит, когда ты глубоким мужским голосом произносишь: “я пошла”.
- Ой...

И в таком духе. Господин младший королевский охотник Виндемир (Тариэль), ба-альшая язва, валился на землю, хватался за голову, живот и прочие места, как только слышал это. Ну-ню, вольно же ему.

Государи выясняли отношения, шло некое подобие строяка в нашем Кардолане, строился Амон-Сул, Ангмар, Артедайн. Рудаур отстроился за четверг. Мой писец судорожно пытался запомнить, как кого зовут в абсолютно незнакомой ему команде, – ведь по игре он должен был всех их знать: кто кого играет, кем является и как зовется. Результатом этих усилий явился длиннющий список игроков, вывешенный на ближайшей к костру сосне. Потом, после игры, я долго его искала, как недавно выяснилось зря: его утащили в Тулу. Так что я могу путать, как кого звали, либо вообще не помнить…

Парад. Команды выстраиваются полумесяцем – Артедайн, Кардолан, Рудаур – напротив нас эльфы и мастера. Где Ангмар – в упор не помню. Кажется между Рудауром и эльфами. Я стою за правым плечом короля и левым – ученика барда, Эри (Риноном). Внутри – смятение великое как игрока так и персонажа, которые мыслят сходно: “Кто я? Где я? Что я тут делаю и как я тут оказался (лась)?”

Мастера представляются, говорят всякие разности по правилам, демонстрируется та самая голографическая лента... Потом представитель Рудаура объявляет о турнире, который они устраивают в честь совершеннолетия наследницы престола. От каждой команды зовется по три воина, но от нас идут двое – Таравельт-Артамир, брат нашего короля, и телохранитель короля Хальмир, так как хорошо владеющих оружием простых бойцов у нас мало. Короли объявляются судьями, во всяком случае наш Артанор (Ринглин) и Аргелеб (Астальдо).

Начинается турнир. Побеждают, в основном, артедайнцы, во второй, а затем и в третий круг проходит наш брат короля Артамир (Таравельт). Его схватка с Фарамиром была прервана судьями, дабы дать отдых бойцам, но, в конце концов, Фарамир объявлен победителем, а Артамир – занявшим второе место. Лично мне кажется, что встретились два стоящих друг друга бойца, но наш Артамир был сильнее. Ну да ладно. Следопыт, игрок из Артедайна, проходя мимо нас, роняет: “На кого бы поохотится?”. Становится не по себе.

Возвращаюсь в Кардолан с заходом на мастерятник и остатки вечера провожу в беготне в поисках собственного архива. Мастера должны были привезти некую информацию, являющююся библиотекой Кардолана и хранимой писцом, моим персонажем. Так вот – за ней пришлось побегать, так как бОльшая половина была у Кэтрин Кинн, а меньшая – у посредника Артедайна, Котенка. (Наш посредник, Келли, еще не приехала.) Но вот библиотека, наконец, у меня, можно вздохнуть спокойно...

Не тут-то было. В Кардолан заявляется некий хиллмен (Анариэль), который требует разговора с королем. У него есть некие сведенья, которые он готов передать нашему государю взамен на обещание кормить и защищать его. Принято. А через некоторое время писец отзывается в сторону и ему диктуется письмо в Рудаур, содержащее соболезнования по поводу трагической кончины их короля. Информация секретна и разглашению не подлежит, но король умер при каких-то совсем непонятных обстоятельствах – на охоте, в виду многочисленной свиты. Еще через полчаса – известие о море в Рудауре. Куда-то пропадает наш министр. Королева – в гондорском посольстве и с ней происходит что-то непонятное. А наш хиллмен (Морвэн из деревни) рассказывает страшные и непонятные вещи в конце своих сказок...

Ангмарский король правит, не старея, вот уже 60-70 лет... Никто не знает его имени... Разноплеменные народы живут в мире и дружбе, тогда как сотни лет до того – воевали...

В воздухе повисло какое-то напряжение, как иногда бывает перед грозой.

Сама того не замечая, я, наконец, заговорила о себе в роде мужском, и постепенно игрок стал исчезать, уступая место персонажу.

В Кардолане появились ангмарцы, и никто не заметил – как. Королеве плохо, к ней послали лекаря. Писец занялся нежданными гостями, после чего волосы у него стали дыбом, и он поспешил к королю с пересказом новостей. Выяснилось к тому времени, что ангмарцы зазывают к себе на учебу всех желающих обучаться, да и мастеров искусных – тоже. И кричат на перекрестках о мире да дружбе... Это дикие-то племена... Король позвал незваных гостей к себе в тронный зал, где при неярком свете свечи допросил их. Писец сидел себе да писал протокол и становилось ему все более и более не по себе.

Ночь. В чертоге по углам легли густые тени... Света свечи едва хватает на то, что бы выхватить из мрака лица, и то – огонек ее трепещет и все время гаснет. Голоса короля и ангмарцев тихи, и в этой тишине есть что-то зловещее... Будет с чего чувствовать себя не в своей тарелке!

Артанор пригласил к себе послов из Ангмара, а вскоре ушел со свитой по своим делам – то ли в Артедайн, то ли в Кардолан... Мэллот пошел к воротам.

После разговора с Халдиром (Дирфион), братом королевы и другом короля писец понял – еще чуть-чуть – и все! Что все – не понятно, но явно – все. К королеве то и дело звали лекаря, да не кого-нибудь, а саму главу ордена целителей. Очень тревожно и даже страшно.

Слава Единому, через два реальных часа появился король, напряжение несколько спало. Под стенами ошивались разбойники, те самые, что напали на ангмарцев, но король их прогоняет, становится поспокойнее.

Выяснилось, что король никаких послов не звал... То есть звал, но совсем не это имел в виду! Он хотел сказать, что если Ангмару чего нибудь от Кардолана надо – пусть шлют послов. Писец, конечно, тупой, но он, слышав тот, прежний разговор, понял короля совсем по другому, так же как и ангмарцы. Ладно. Король жив – и это уже прекрасная новость.

Но, тем не менее, король писца на совет на Амон-Сул не взял, а с последовавшего за ним Государственного Совета и вовсе погнал – спать, заявив, что на утро ему будет нужен писец живой и здоровый, а не невыспавшееся подобие писца.

Я, малость обидевшись на короля, пошла спать. Ну писец я таки, или нет? А раз писец – так всякие Советы – моя прямая обязанность! А тут... Я залезла в спальник и пару часов проспала, но потом особо злобный комар таки разбудил меня – и поспать подольше не получилось.

Утро. В лагере живых – часовые на воротах да мой Мэллот, кутающийся в плащ и тихо ругающийся на комаров да утренний холод. Туман. Тишь, благодать – все хорошо, только у костра гора немытой посуды, которая вполне может обеспечить нам мор, если Элинор проснется раньше, чем мы ее, посуду, вымоем. Часа через два идем ее мыть. К тому времени народ начинает просыпаться. Начинается игровой день. Принц Артамир пишет письма в Рудаур, в которых намекает, что весьма не против обсудить с его королевой дела государственные и не только... Как я понимаю, брачный союз с королевой (пока еще принцессой) Рудаура был бы неплохим завершением давнего раздора между государствами. А Артамир не женат, молод и красив! (Хотя наш Артамир при мысли о браке с принцессой-королевой Рудаура тихо зеленел)

У короля Артанора родился наследник престола, назвали Мирион. (На этой стадии наследника играла Женька, и как здорово играла!) Писец принес королю вассальную клятву. В Кардолан дважды приходили эльфы, самое обидное, что только я стала с ними говорить (с тихой надеждой напроситься сходить в Имладрис – библиотеку их почитать, а, главное, на эльфов да эльфийское мастерство поглазеть), как раздался крик: “Писец! Мэллот! Иди сюда, бездельник!” (видимо брат короля, либо королева, либо Халдир. Король обычно сообщал: "Мэллот? Ты мне нужен" и этого было достаточно), и Мэллот, ворча себе под нос всякие гадости, бросился на зов. Еще он тем утром успел пройти курсы лекарей, прочитать лекарский архив и часть его переписать.

Леди Бронвен (Алоэ), королевская экономка, извела на пир в честь рождения наследника престола все запасы сгущенного какао, превратив его в странную теплую жидкость с приторным вкусом, за что писец на нее страшно обиделся.

К писцу то и дело приходили гости – по обмену знаниями. Кажется, он становился специалистом по ангмароведенью, так как собрал о нем всю возможную и невозможную информацию. Сходить туда, правда, король ему не разрешил, писец ему был нужен на месте. Король отправился на Амон-Сул (смотреть в палантир, видимо), все было спокойно, ничто не предвещало тревог, хотя ночь и сулила скорые неприятности. Ложная тревога?

В Кардолан пришли гости из Ангмара, да не к кому-нибудь, а к тому же писцу. Мальчик становился знаменитым? Гости представляли из себя полусумасшедшую библиотекаршу с волчицей (как потом выяснилось, волчицей-оборотнем) на поводке. Тетя явно была не в себе – сидела себе с книгами лет двадцать, а потом решила попутешествовать, мир посмотреть... После чего взяла на поводок ручную волчицу и отправилась странствовать. Одна. По неспокойным дорогам севера... Вскоре к гостям добавилось еще двое странников-книжников, из Амон-Сул и Рудаура, соответственно.

Пришли гонцы из Рудаура – звать на церемонию коронации их принцессы. И тут все завертелось...

Недалеко от Рудаурской крепости мы встретили королеву и наследника престола, возвращавшихся в Кардолан (наследник еще совсем маленьким был отправлен к эльфам на учебу). С ними шел лорд Глорфиндейл(СлоНик). Тем не менее Халдир, переговорив с королевой, своей сестрой, отрядил с ними Хальмира, одного из двух воинов, шедших с нами (времена нынче опасные!). Затем мы вошли в крепость.

Через некоторое время Халдир, тревожась о судьбе сестры, посылает писца в Кардолан, проверить, – дошла ли королева? “Ибо времена ныне тревожные, а охрана королевы мала”

Огромная, черная фигура, излучающая страх и ужас, стоит на мосту. По другую сторону моста – Аргелеб. Больше писец ничего не помнил. Ужас приковал его к земле.

Я спряталась в кустах и по жизни не могла сделать и шага (мне действительно было очень неуютно), пока одна из учениц лекаря, Бретхиль (та самая, что потом была порублена в Ангмаре) буквально за шкирку меня оттуда не утащила.

Испуганный, задыхающийся писец примчался в Кардолан, увидел короля, кинулся к нему – да государь отмахнулся, занятый Странником и разбором того, что тот натворил в Артедайне. Кому-то таки он новости передал – и умчался в Рудаур, уже почти ничего не соображая. Было страшно.

Кольценосец отступил перед Аргелебом, но обещал вернуться. Королева и наследник живы – но где они? Кругом кавардак... Это должны знать Артамир и Халдир!

Примерно так думал писец и решил во что бы то ни стало доставить эти вести в Рудаур. Он обогнал отряд вастаков (тех самых) перед рудаурской переправой.

Там с ними стояла Иллет, главмастер. Так что я решила что имеет место мастерская разборка, следовательно, я ничего не вижу, не слышу. Либо – вастаки племя нейтральное, опять же могу спокойно идти дальше.

Вот и мост – а от него Рудаур – в двух шагах! Но с рудаурского берега вдруг выскакивают два чудища – у одного из них черная маска, закрывающая лицо. ЕЩЕ ОДИН КОЛЬЦЕНОСЕЦ??? ЧЕЛОВЕК БЕЗ ЛИЦА…

Нет, тролль. А может это таки был кольценосец? Я не разобралась. Напали два чудища – и все. Но я считала, что там был кольценосец и тролли, так я потом и сказала Халдиру и Артамиру в Рудауре.

В грудь писцу уперлась огромная дубинка. Мэллот попятился назад, думая укрыться на другом берегу, но вдруг один из вастаков вскочил на мост – с двумя саблями и воплями: “Мясо! Мясо!” (ох уж мне эти грибные… эльфы) Оружия у писца – один ножик. "А... Как же Халдир?" - была его последняя мысль перед тем, как он сиганул с моста в воду.

Последней моей мыслью как игрока было: “У меня ж сменных штанов нет!”. Тем не менее я в воду прыгнула, и, уже абсолютно пофигистически, пошлепала вверх по течению. Метров через десять решила выползти на берег, сорвалась в воду, вымокла по шейку, потеряла кулуарку, вскарабкалась вверх по корням, отряхнулась – и побежала в сторону Рудаура.

Не знаю, как это могло выглядеть со стороны, когда абсолютно мокрый, до нитки, писец, испуганный до смерти, но пытающийся сохранить остатки благоразумия, с ног падающий от неожиданной усталости, заорал хриплым сорванным голосом: “Открыть ворота!”. Сбежавшемуся народу, а в первую очередь Артамиру и Халдиру, а также рудаурскому князю, он сбивчиво и бестолково поведал о том, что увидел, затем, получив на то разрешение брата короля, отполз в сторону и свалился где-то без сознания.

Я надела белый хайратник (не свой, мой был на тот момент у Эри-Ринона, а одолженный мне Аннахелем) и потопала до Кардолана – мимо троллей, вастаков, главмастера (“Мокрый глюк пошел” - прокомментировала Иллет), артедайнского отряда...

- Я живой, я только говорить не могу! – было первое, что прокричал глюк, пройдя сквозь крепостную стену.

- У кого есть сухие штаны, джинсы?! – было вторым моим воплем.

Как ни странно, но после того как я вышла из игры, надев хайратник, мне сразу стало легче, спокойнее. Исчезло напряжение, заикание, страх, упадок сил, неизвестно с чего возникший. Просто по лесной тропинке шла в лагерь мокрая и слегка уставшая Ёлка.

Когда сухой и переодетый глюк выполз из палатки, он не поверил глазам своим.

Кардолан... весь валялся на земле. Едва живого короля укладывали возле костра. Мастер втолковывал эльфу, что здесь тот ничем помочь не может... О-па... Но что может сделать глюк? Он же вообще ничего не видит, не помнит, не понимает! И побежала я обратно - оживать.

В Рудауре ожила, смотрю по сторонам – местность сильно напоминает поле боя. Кто-то тащит на себе полуживых людей, все кругом опустело... Где Артамир?! Где Халдир?! Живые? Больные? Мертвые?

Мне махнули рукой в сторону Ангмара – и я помчалась туда, сломя голову.

Потом я узнала, что тот самый хиллменский князь из Рудаура, предводитель рудаурского войска, получив от писца информацию о кольценосце, засаде на переправе и прочих гадостях, собрал войско – и пошел переправу освобождать. Кстати, потом он долго думал – зачем же он это сделал? Там войско нарвалось на кольценосца, который устроил им то ли мор, то ли Черную Немочь. Полегла половина рудаурского войска. Потом кольценосец устроил мор – как, не знаю – в Кардолане и Артедайне.

Итак, помчалась я в Ангмар. Иду-иду, иду-иду... Где-то минут двадцать иду! Ангмара нет и нет, людей кругом – тоже. Нет никаких признаков побоища... Тогда я понимаю, что крупно ошиблась и забрела, мягко говоря, не туда. Разворачиваюсь и возвращаюсь домой. В Рудаур я и не забегала, там им не до меня было...

И вот, выхожу я на чисто поле и вижу королеву, престолонаследника и телохранителя живыми, здоровыми, беззаботными...

Писец чуть не грохнулся в обморок от облегчения и внезапной слабости – ну хоть эти-то нашлись!

Дальше он провел королеву и Мириона назад в Кардолан, так сказать, “с черного хода” - идти основной дорогой было небезопасно и неразумно.

А в Кардолане Мэллота свалила с ног Черная Немочь. Таки ж она его доконала.

На самом деле с этой волей тоже была история. Мэллот, писец, был кардоланским дунаданом, из благородного, высокого рода. Такие, насколько я понимаю, имели волю 1 или 0. (МАЛО!) Но как это определялось я сперва не поняла и долго это у мастеров выясняла. Оказалось – по кубику, вероятность ½. (Мало) И все-таки было обидно, что человек, адан, у нас же в Кардолане бегает с первой волей, а я – с нулевой. Затем меня утешили, сказав, что воля у меня может вырасти. Но так мне ее и не повысили за всю игру, хотя, ИМХО, было за что. :-)

И вот лежу я у костра и слабо подергиваю конечностями. Ничего не хочется, ничего не понимаю, в голове – одна-две мысли:

“Слава Эру, все закончилось... Все в порядке”.

“О, лишь бы никто меня не трогал, дайте отлежаться!”

И такое состояние действительно реально было, что кажется мне сейчас слегка странным. По жизни переживать игровые события? И все-таки – здорово!

Но отпоили меня настоем ацелас (спасибо Элинор, она, и без того занятая, нашла на меня время), дали у костра минут двадцать посидеть, ничего не делая... И, снова: “Мэллот! Где ты, бездельник?!” А дело писца маленькое: позвали – побежал. На сей раз, понадобилось что-то из моего архива – тогда-то и выяснилось, что я его забыла в Рудауре, вместе с доской и перьями.

Кстати, я все время теряла ручки и то и дело бегала по всему Кардолану в их поисках, а Халдир подшучивал: “Ну что, Мэллот? Опять все перья растерял? Знаю я твою писцовскую сущность! Ты гусей на перья ощиплешь, а на кухню – не отдашь, сам съешь!”

В Рудаур Мэллот попал как раз к церемонии коронации их принцессы и оказался там единственным представителем Кардолана. Еще там были представители Артедайна, таки добравшиеся до него. Церемонию откладывать больше было нельзя, итак слишком долго Рудаур был без правителя.

Итак, Мэллот, как единственный представитель Кардолана (а также как просто любопытный новичок), застрял в Рудауре. Отсидев там всю торжественную церемонию (около получаса) он еще некоторое время общается с главой ордена бардов, очень милым и добрым человеком. Аннахель показывает писцу дорогу к Имладрису, куда писец рвется изо всех сил, но может попытаться попасть туда лишь испросив на то позволения своего короля. Затем он все-таки возвращается в Кардолан, ибо и так задержался. (Прошло около часа, может полтора.)

И пошла я домой. Дошла до той самой переправы – и увидела старуху в ручье! Эру Всемогущий, да ведь мокро, холодно, комары кусают, вечер же уже!!! По жизни простудиться можно, блин горелый!

- Чем я могу тебе помочь? – настойчиво спрашиваю я.

Старуха снова отпускает белье поплавать, я, ругаясь про себя на ее неловкость, едва успеваю выхватить пакет-рубаху из ручья, пока он не уплыл вниз по течению, как и ножик мой уплыл. Как мне не хотелось снова лезть в воду!

- Видно судьба такая мне сегодня, в воду лезть! – сообщаю я старушке и, закатав по колено джинсы Итилиона (Хэл), стираю ее белье. Затем выжимаю и передаю ей. Что ж, меня решают наградить и, приговаривая, что, мол, недаром ты, мальчик, Судьбу помянул, вручают два кубка. Один из них нужно выбрать. И выбрала я Кубок Истинного Короля...

А Судьба на этой игре была. Она брала твоего персонажа и вела его – и что он мог сделать?

А кубок этот надо было во что бы то ни стало показать эльфам. Плюс к этому выясняется, что я к этому кубку привязалась, буквально в него влюбилась и расстаться с ним никак не могу. Еще я узнаю, что кубок это не простой, а волшебный, и, если он попадет к Истинному Королю, тот объединит под своей рукой Северные княжества и восстановит Арнор. А вот кто есть Истинный Король – предстоит определить мне, а эльфы-то мне в этом и помогут.

На самом деле я все-таки рада тому, что кубок был. Тому, что он мне достался – так как дал мне возможность побродить по полигону, дойти до эльфов, поприключаться. Это было здорово! Да, кубка не было у Толкина, но в правилах ясно было написано – "И явно добавили немало отсебятины". Да, кубок создал определенные проблемы, но кто сказал, что их не будет, что все кончится хэппи-эндом? Кто бы что ни говорил, Мэллот был не идиот.

Я побежала домой. Так как наступил очередной период затишья (так мне казалось), я рассчитывала на то, что я спокойно поговорю с королем, в меру недоумевая и в меру испуганно. Потом покажу кубок барду, посоветуюсь с народом всяческим... и пойду в Имладрис, на встречу красивостям и приключениям, лабиринтам с колокольчиками и волшебным зеркалам. Узнаю, что же там за кубок мастера придумали, у Профессора его вроде как не было. Все, конечно, было не так.

Начать с того, что на пороге Кардолана – метрах в пятнадцати от входа – увидела я хиллмена (Анариэль) нашего, того кто мне сказки в первый вечер рассказывал. И этот хиллмен напоминает скорее мертвого, чем живого. Я - к нему! “Ты живой, мертвый?”. Вопрос скорее по жизни, ибо если мертвый – нечего ему тут лежать, закопать надо, похоронить, а если живой, но полудохлый – так лекаря сюда, лекаря!

Хиллмен издает некие звуки, дергает руками-ногами, и посылает меня куда подальше, из чего я заключаю, что он все-таки жив. А потом я устраиваю много шума. Сбегается добрая половина Кардолана, словно из пустоты возникает лорд Глорфиндейл, подбегает лекарь, один из. Хиллмен, увидев Глорфиндейла, орет на эльфа что-то вроде “Вон отсюда проклятый сид! Ненавижу! Ненавижу!”, после чего проявляет прыть несколько странную для того, кто только что валялся хладным трупом и не подавал признаков жизни. Лорд Глорфиндейл в ответ произносит страшное заклинание: “Во имя четырех стихий, усни!”. (И это при том, что хиллмен ну никак не может имеет что-то большее 2-й воли, а по базе – ноль. Наш, как потом выяснилось, имел первую, и то, потому что темным магом был). Хиллмен затих, и его попытались перенести в Кардолан. Кхм... Человека, лежащего лицом вниз, схватили за все четыре конечности (по человеку на каждую) и понесли. На своих же руках-ногах подвешенного! До этого еще додуматься надо было! Короче, паника всеобщая и недоумение, к сожалению, мной же устроенная.

Ладно, принесли его домой. Тут же хиллменом занялись бард Эдин (Анарион), король, глава лекарей Элинор. У того разыгралась истерика, он вопил нечто слабовразумительное, по поводу того, что злые сиды отняли у него талисман, очень ему дорогой, а он ничего плохого не делал, он королю служил, верно служил (хиллмен действительно был темным магом но ничего плохого не совершал).

Нда, ничего плохого… Я потом узнала, что он убил человека. Во благо короля. А вообще, это запутанная история и совсем не моя квэнта. Пусть ее Анариэль рассказывает.

В это же время под стенами появляется мастерский разбойничий отряд, который вопит (ой, шуму было...), потрясает оружием и вызывает нас на честный бой. Появление этого отряда требует присутствия у стен Артамира, брата короля, и Халдира, его друга, которые, кроме того, следят за королевской безопасностью. Я, каюсь, создаю дополнительную шумиху своим кубком.

Хиллмен благополучно умер. (Ну, плохо магу становится, плохо, когда его лишают волшебного талисмана!) Я неправильно решила, что теперь у короля и барда появится на меня время, в результате бард занялся кубком, король тоже, видимо, задумался, что ж с ним делать и что делать вообще.

А короля, оказывается, все время пытаются убить. Первые две попытки (которые, скорее всего, произошли в мое отсутствие) не удались.

Мне потом сказали, что нашего короля хотели убить мастера, что бы освободить дорогу Мириону, его наследнику. И Ангмар потому начал подрывную деятельность, и разбойники под стенами оживились… Но все-таки мне кажется, я со своим кубком переполнила чашу. Короля могли спасти. Короля вообще могли не убить! А я… Мне очень жаль.

Дальше было очень смешно, если бы все не было так грустно. К королю подходит некий Странник, тот самый, с которым Аргелеб разбирался, и что-то от короля хочет. Король сообщает ему, что: “Я тебе не доверяю”, и тут же поворачивается к нему спиной. Странник режет королю горло, затем режет его себе, и оба они падают наземь, бездыханные. Разобраться в ситуации никто сразу не смог. Тем временем тело Странника преображается, становится ясно, что он – совсем не он, не Странник, а кто-то другой. Все сбегаются, суетятся, про тело хиллмена уже забыли (а он лежит и разлагается себе), собирается народ. Я рву себе волосы – как все не вовремя с этим кубком вышло!

Писец устал, очень устал. Он уже слабо соображает, что с ним происходит, его язык его не слушается, ему, честно говоря, плохо. И он искренне горюет. Он ведь очень любил короля и был предан ему всей душой, готов был умереть за него, если понадобится.

Королева прощается с королем. По щекам ее текут слезы. Все потрясены произошедшим. Скоро будут похороны, а пока... Пока сжигают то, что осталось от убийцы и от хиллмена. (А они сгнить успели).

Это сжигание выглядело очень... эффектно. Все, что сказать могу – но красиво это, когда огонь катается по земле, вечером, а черный дымок поднимается к небу....

Я... Я пробую пройти в чертог, где лежит тело короля. Там сидит безутешная королева, сначала она шугает писца, потом позволяет ему войти. Мэллот... Пытается найти слова – но они не идут. В горле стоит сухой ком, хочется плакать – но нет слез.

Затем заходят и прощаются с королем все остальные. Мэллот забивается в угол и сидит там, мрачно глядя в пустоту перед собой. Все стало пусто. Нет надежды. Кругом мрак.

Из оцепенения его вырывает кто-то из придворных, ему поручено зажигать и подавать факелы для огненного погребения короля. Его лорда принимает огонь. Бард, брат короля – все что-то говорят, приносят клятвы, присягают на верность Мириону, престолонаследнику.

Я, исполнив свою миссию, прячусь за дерево – и молчу. Так же молча я клянусь – быть верной королю и Кардолану. Но есть еще одна клятва – данная писцом королю Артанору, тогда, когда в чертоге писец прощался со своим лордом – и эта клятва – найти Истинного Короля и отдать ему кубок. Выполнить это – и служить Кардолану и королю.

Очень тяжело на душе. Ничего не клеится. И непонятно – что же делать с кубком. Дальше был разговор с Артамиром, лордом Глорфиндейлом, кем-то из знакомых в замке. Дальше в Имладрис отправляется процессия из королевы, престолонаследника, темного мага из Ангмара (горбуна, играла Азрафэль), той самой ученицы лекаря Бретхиль (а она-то зачем?) и писца, собственной персоной. Сопровождал нас лорд Глорфиндейль. Артамир остался править в Кардолане до совершеннолетия Мириона.

Зашли на мастерятник. Я говорила с Кэтрин Кинн о кубке, но, в общем-то, ничего нового не узнала. Мне подарили кулуарку взамен уплывшей.

Наступил вечер. Похолодало. Двигаться не хотелось.

В Имладрисе было пустынно. Эльфов было мало, ходили они все какие-то подавленные и встревоженные, на нас, смертных, не обращая почти никакого внимания. Я устроилась у костра.

Дальше… Кажется я все-таки добралась до эльфийской библиотеки. Откуда там взялся Халдир? Или он тоже шел вместе с королевой? Владык нет. Когда они появились – не помню.

Потом… Посадили меня на низенький табурет перед троном владык. Сидят они, с метровой высоты на меня взирают. За спиной у меня – некое пустое пространство, тронный зал. И мне, мягко говоря, неуютно. Ощущаешь себя чем-то маленьким и ничтожным, никчемным…

А владыки сказали мне только лишь, что в руки мне попал кубок Истинного Короля, что я должна того найти, а в выборе мне должно помочь мое собственное сердце. Никакой полезной информации я не получила… И осталась в полнейшей растерянности.

Нет, совсем не этого я ожидала от эльфов! Потом мне сказали, что эльфы не виноваты ни капли. Просто с самого утра к ним длинной вереницей приходили люди, которым, строго говоря, нечего было делать в Имладрисе. Их на всех не хватало. Все их лабиринты, волшебное зеркало – оказались не у дел. А потом убили одного из них, что очень сильно ударило по команде. Так что к концу дня они были вымотанные и уставшие. О Кубке Истинного Короля у них не было никакой информации совсем… Кроме того, что это… Кубок Истинного Короля. Я ничего не поняла и, практически, не получила никакой информации.

Писец остался разочарованным и все так же недоумевающим. Потом я долго сидела у костра, грела у него озябшие конечности. Наблюдала за происходящим вокруг.

Пришел – или его привели? – Арвелег (Юлиан), наследник Аргелеба. Арвелег не в себе. Он потрясен, зол на отца… Что то связанное с тем, что он влюбился в хиллменскую девушку и Аргелеб неправильно повел себя в этой ситуации. Кто-то что-то говорит о том, что принца приворожили… Я так и не разобралась в ситуации. Эльфы же стали целить наследника.

Потом наш Мирион получал благословение от Эльронда и вступал в свои права короля. Потом была церемония посвящения ученика барда Эри в барды. Посвятили. Потом, уже далеко за полночь, отправились домой. На границе Имладриса столкнулись с огромным отрядом короля Аргелеба, тот шел к Эльронду, кажется, за сыном. Еще дошли вести, что Артамир "закручивает гайки" в Кардолане. Что ж…

Дошли. А там, у костра пели. В темноте светились гнилушки… Было красиво и спокойно, стража стояла на воротах, основная часть населения спала.

Я пошла к костру, думая, что вот чуть-чуть послушаю песни, поем – если есть чего (оказалось, что нет, так что нашла я горбушку и немного чая и была довольна этим), и – спать… Большинство же народу сразу разбежалась по палаткам.

Так получилось, что сидела я у костра часа три-четыре, слушала песни, рассказы (там появились мастера, заняли мою пенку и рассказывали кучу всякого интересного) – и не спала. Потом, смирившись с тем, что спать я буду у костра, сбегала до палатки за спальником, его расстелили у костра (а Кинн заняла мое належанное и нагретое место! :-), и я отрубилась.

Через пару часов сменились часовые – и первое что они сделали – стали разводить костер, естественно, разбудив меня при этом… Блин! Зачем при этом пихать мирно спящего человека? Опять поспать не удалось.

Светало. И было очень холодно, несмотря на то, что я полчаса отсиживалась у горящего костра. Часа через полтора (было около семи утра) завернулась я в свой синий (но не бардовский!) плащ, и отправилась в Имладрис, - кубок не давал мне покоя. Мне же пришло в голову несколько идей по поводу кубка.

А в Имладрисе все спали. Лишь у костра сидела одна эльфийка (Алина). Я поговорила с ней, получила позволение заглянуть в их библиотеку еще раз. После ее прочтения и тщательного обдумывания ситуации я пришла к выводу: мне срочно нужен бард! Лучше – Аннахель. Так как лишь после разговора с бардом я смогу определится точно – кто же Истинный Король есть?

Я попрощалась с эльфийкой, извинилась за несвоевременный приход, и отправилась в Рудаур.

Уже издалека я услышала вопли, крики, стук мечей… В Рудауре хиллмены, попавшие под влияние Ангмара, выставили свою претендентку на престол и восстали против власти королевы и против рудаурских дунэдан. Увидев что-то синее на стене, я поняла – барду сейчас не до меня. Кроме того – в крепость мне не попасть, хоть и хочется, максимум, что я могу – добраться до Кардолана поскорее и привести подмогу осажденным. Я пошла в обход, причем достаточно благополучно… Но… Снова переправа, та самая! У нее стоял воин в черном плаще, хиллмен, разбойник.

- А сейчас я тебя убью – заявил он после милой, спокойной и не очень продолжительной беседы.

А у меня… Ножик на поясе висит – и ничего более. Сделать ноги мне помешала еще одна парочка хиллменов: и меня очень тяжело ранили (удар в руку, затем в корпус).

Лишь чудесное появление лекаря спасло писца. Ему перевязали рану и перенесли ближе к полю боя. Там им занялся лекарь, по странному стечению обстоятельств, именно Бретхиль, которая увела Мэллота от назгула. Ее взяли в плен хиллмены и заставили лечить своих воинов. А так как у лекарей было обязательство лечить любого, кто нуждается в помощи, она выполняла свои обязанности до самого конца осады.

И вот, лежу я там, наблюдаю за штурмом, вернее за его безрезультатными попытками. Все кончилось где-то через час. И нападающих, и защитников осталось человека по два. Барда убил предводитель восставших… Ох, нехорошо сделал! Бард – личность неприкосновенная, за его убийство будут мстить все последователи Правды Королей.

Когда осада была снята, писец благополучно оттуда смотался, в основном благодаря помощи этого лекаря. Дошел он до Кардолана, рука на перевязи, рожа юного героя… "Ага, наш писец уже успел где-то отличиться!" – сказала королевская экономка, а может и кто-то другой. На новости, что принес писец, реакции особой не последовало. В результате остатки рудаурских дунэдан были уничтожены ангмарцами, что пришли на помощь хиллменам.

А писец, отдохнув от утренних переживаний, засунул голову в пасть к льву, в смысле, к королю. Он пошел будить Мириона, спавшего крепким и здоровым сном… еще он будил весь лагерь. Так велели мастера!

Но для окончательного решения мне обязательно нужен совет барда! А где этого барда взять? Наши Эдин и Эри куда-то пропали, найти их никак не могу…

Писцу было плохо.

А потом, он, очнувшись, побрел к первому попавшемуся скоплению людей. Тронный зал. Короли и королевская свита, все население Кардолана, мастера, глава целителей… И тут-то выясняется, что король-то наш, Мирион – сын не Артанора, а ангмарца-кольценосца! Все выступают, все говорят, невесть откуда взявшиеся кардоланские барды изрекают пророчество о Зимнем короле, трам-пам-пам.… А Мэллот тупо уставился на кубок за поясом короля! Тот самый кубок. И писец, обо всем забыв, перебивает кого-то из властителей (слава богу, Артамир писца одернул, вернул в чувство), дождавшись паузы просит слова – и рассказывает все, что знает о кубке, об Истинном Короле, временном объединителе Северных княжеств, об эльфах и т.п. и т.д.

Часть народа группируется вокруг Артамира, часть вокруг Мириона, часть – сама по себе. Халдир, после долгого спора с сестрой, приносит клятву земле. Писец, в общем-то понимающий, что род Элендила (Аргелеб, Арвелег, Артамир) и только он обладает настоящими правами, возмущен тем как изменилось отношение к Мириону. Тогда он приносит тому клятву верности и клянется быть с ним до конца. Хотя гораздо больше ему хочется служить Халдиру.

По мнению Мэллота лучшим выходом из такой ситуации будет решение передать Мириону власть над объединенным войском, а после битвы – Мириону передать всю власть Аргелебу, а самому остаться либо правителем Кардолана в составе Арнора объединенного, либо передать власть над Кардоланом в руки Артамиру и уйти от дел. Но в любом случае Северные княжества объединятся!

Да, Мириона, скрепя сердце и скрипя зубами, приняли. Но там был такой раскол!

А пока писец решил немного посидеть у костра, передохнуть. По Кардолану шлялось все войско Артедайна, короли долго и нудно совещались. Что-то еще происходило. У костра сидел мрачный Эдин-Анарион в белом хайратнике. Потом подошел Эри и сообщил, что: "И было мне видение! И видел я козла огромного, черного… А рога его и копыта были из золота, а тень его накрывала собой весь полигон. А в тени его копошились черви…" После чего Эри намертво замолчал. Так что наши кардоланские барды вышли из строя. Как потом оказалось, они должны были напророчить некое событие (с мастерской подсказки), а оно не произошло. А барды говорят только правду. Поэтому Эдин пошел в лес и самоубился, что с Эри - не знаю, но ему тоже плохо. Вот такие нехорошие дела.

На Амон-Сул было солнечно, тепло и спокойно. Арвелег сажал древо, смотрел в палантир, за всем этим наблюдала достопочтенная глава ордена целителей. Писец писал протокол посажения и стебался про себя. Потом немного скучал… Но хоть отдохнул немного. Спасибо Элинор, что увела из Кардолана, а то еще не хватало к писцам водоплавающим, ручным, дрессированным, синим и пушным писца сумасшедшего.

В лесу раздавались крики – летучая огромная ангмарская мышь похитила эльфенка, но мастер сказал, что бред все это. Потом оказалось что не бред, но кинуться на выручку не получилось.

Потом был великий поход, единственный оставшийся бард (Йовин) шел в середине войска и пел. Была та самая переправа, по которой переправлялись вслепую все, у кого воля была ниже третей (или второй?). Был вынос Рудаура. Писец плелся за войском, а так как воевать не умел – лечил. Получив на то позволение Элинор. Его аж подмастерьем назначили, но в орден не взяли. Ведь он вассал Мириона.

Бард (Йовин) потерял свои способности. Он охрип, втолковывая народу, что в первую очередь надо спасти королеву Рудаура. И никто не слушал барда.

Писец бегал, суетился, перевязывал раненных. А что ему еще было делать? Потом он шел за войском. Наблюдал за тем как артедайнские воины активно не слушают Мириона. Перевязывал глотку кому-то закулуареному и бегал за мастером с кубиком. Когда дошли до Ангмара – пытался быть полезным, поднимал и подносил стрелы, опять же – перевязывал и лечил раненых, а заодно активно мешался воинам. Вынес из разрушенного Ангмара того самого лекаря. С ужасом наблюдал за гибелью Арвелега. Волосы стали дыбом, когда узнал о смерти Аргелеба. Остался только Мирион…

После выноса Ангмара игра официально закончилась, хотя для некоторых она еще шла. Писец доплелся вслед за Мирионом до переправы на Имладрис, сказал, что будет ждать здесь своего короля хоть вечность – и сел на бережку. Мимо прошагали эльфы, с собой не взяли… И часа два он там сидел.

Сидела, отдыхала, слушала как поет птица, смотрела, как течет вода в речушке… Потом дошла до Имладриса. Короля там, конечно, уже не было. Он с эльфами похоронил Арвелега, сообщил что: "Вот, теперь я сам себе хозяин, но это мне не нравится!", и пошел своей дорогой, совершенно забыв о писце. Такие вот они – короли. Служи им после этого, люби их…

А у эльфов было хорошо, светло, уютно, тихо и мирно. Там я и закончила игру.